С первых дней деятельности нашего партизанского отряда первоочередной задачей мы считали организацию службы наблюдения и связи. Надо сказать, что к весне 1942 года у нас в отряде уже была неплохая служба разведки. Главную помощь в этом нам оказывали местные жители, патриоты, коммунисты и комсомольцы. Особенно мы полагались на председателя колхоза деревни Старосек  Михаила Сытько, председателя Загальского сельсовета Степана Корнеева, директора совхоза «Жалы» Александра Колганова, председателя колхоза деревни Живунь Григория Плышевского. У каждого из них было много надёжных людей использующих различные формы и способы работы: тайники в дуплах и пнях, условные сигналы, посыльные и другие возможности сбора информации и оповещения о противнике.

Мы чувствовали поддержку местного населения и сами старались защитить людей от налётов карателей, вели разъяснительную работу, разоблачая пропаганду противника.

Однако, при всём этом, нам не хватало связи с «Большой землёй», ощущения того, что мы не оторваны от всей страны, что мы не забыты.

В мае 1942 года связной из совхоза «Жалы» сообщил, что в лесу скрываются неизвестные люди, по ночам приходят в деревни и просят связать их с партизанами, уверяют, будто они посланы Москвой.

- Сколько их? – спрашивает Далидович.

- На глаза попадаются то один, то двое. Мы вели наблюдение, мальчишек в лес посылали, как бы коров искать, но никого не обнаружили, значит их немного.

- Что же, начштаба, - обращается ко мне Далидович, - подпольный обком посылал своих связных за линию фронта, хотя не исключена провокация. Разработай мероприятия, надо их брать, выяснить, что за люди.

Тут же договорились со связным, что бы кто-либо из наших людей дал намёк незнакомцам.

Долго ждать не пришлось, дня через два в лагерь прибыл тот же связной, докладывает, что вышел через одного колхозника на пришельцев. Дал им понять, что сам не знает, где партизаны, а с верным человеком свести может. Назначил им место встречи недалеко от Кузьмичей в районе озера. Сказал, что будет звать собаку: «Борзый! Борзый! Борзый!». Озеро небольшое, с любого края услышать можно и следует идти на крик.

Места мы знали отлично, подобрали опытных ребят, направили туда секрет. Связаться с незнакомцами поручили Калганову. Он знал наперечёт всех местных жителей. Посоветовали быть осторожным.

Через день в отряд приводят троих: двое в возрасте, а третий по виду совсем мальчишка. Партизаны разглядывают новеньких, кто с любопытством, кто с недоверием. Посылаю дежурного по штабу за командиром. Минут через пятнадцать входит в землянку Далидович. Присмотрелся к плотному невысокого роста мужчине что постарше и обратился:

- Не узнаёшь, Жариков?

- Что-то не припомню.

- Ты же председателем Уздинского райисполкома был.

- Далидович! Точно вспомнил! Мы тогда с тобой на совещании в области были, в гостинице в одном номере ночевали. Вот, это встреча! 

- Александр Иванович, а меня не помните? – обращается к Далидовичу другой мужчина, высокий, черноволосый, - я же директором средней школы был в вашем районе.

 Так состоялась встреча со связными из Центрального штаба партизанского движения, что означало связь с «Большой землёй», с Москвой!

Александр Иванович послал двух верховых партизан с донесением к Козлову о прибытии связных из Москвы.

Все три дня, пока верховые не доставили донесение в Борисково – наиболее глухое место Полесья, где была база  секретаря обкома партии Козлова, пока не привезли приказа доставить задержанных в распоряжение обкома, они находились под нашей охраной. Только после этого мы объяснили партизанам, что теперь у нас будет связь с самой Москвой. Это сообщение вызвало огромную радость:

- О нас знает сама Москва!  Это лично товарищ Сталин послал связных! Мы знали, что нас найдут! Надо смелее громить фашистов, и нас услышат! – в таком духе высказывались бойцы.

Вечером провели с партизанами беседу. Рассказали о Центральном штабе партизанского движения, о развернувшейся войне советских людей в тылу врага, о партизанах и подпольщиках.

Прошло уже три недели, а в отряд всё ещё не поступало сведений о связи с Центральным штабом партизанского движения. Наконец, Далидович не выдержал и вместе с  Гуляевым отправились в подпольный обком партии к Козлову. К тому же, подошёл срок доложить о действиях отряда.

От командира я знал, что Жариков и Сколабан – тот второй, директор школы, были направлены, в своё время, через линию фронта на связь с Москвой. Задание они выполнили. Затем их забросили в наш партизанский край, снабдив рацией и радистом – это третий, что похож на мальчишку. Однако связь не была установлена по вине, как ни странно, самого Жарикова. Случай из ряда вон выходящий, но это было так: Жариков почти начисто забыл основной шифр.

Сказать сразу об этом он или постеснялся или побоялся. Как он позже объяснял, что его предупреждали, чтобы он дважды в день в памяти повторял шифр. Пока летели – помнил и повторял его, а когда приземлились и две недели искали партизан – ни разу не повторил, вот и перемешалось всё в голове, не шифр, а какоё-то сумбур – всё перепуталось.

После первой связи, когда радист Володя Февралёв подал Жарикову ответную радиограмму, тот, не мудрствуя лукаво, усугубил положения дела, быстренько так расшифровал её: «Рад, что связались, поздравляем, желаем успеха».

Козлов попросил передать позывные вторично. Жариков снова расшифровал ответ: «Поздравляем, крепко жмём руки, желаем успехов».

- Что же это? – говорит Василий Иванович, - Как попугаи затеяли одно и то же. Мне указания нужны, а не бесконечные поздравления. А ну-ка, разберитесь с эти гусем, чую провокатор он.

Пришлось Жарикову во всём признаться и разрешить радисту передать радиограмму Козлова запасным шифром, который он знал сам.

- А что сразу то не передавал? – спросил Василий Иванович у радиста.

- Да этот шифр аварийный, не сложный, в нём гитлеровцы могут разобраться, - ответил Володя, - Нам по инструкции, в крайнем случае, с разрешения старшего можно им пользоваться.

- Это и есть аварийный случай, - с досадой сказал Козлов,-  Так и передай, нормальную связь установить не могу, Жариков забыл шифр, ваши радиограммы не расшифрованы, прошу командировать нового шифровальщика, жду указаний.

В тот же день получен ответ: «29 будет самолёт, установите сигналы».

В назначенный день на парашютах спустились новый шифровальщик и радист.

В одной из радиограмм штаб выражал глубокую благодарность всем партизанам  и передал важную директиву, в которой заключался подробный план дальнейшего развития партизанской борьбы с центральной задачей организации «рельсовой войны».

                                                

Комментарии

Добавить новый Поиск

3.26 Copyright (C) 2008 Compojoom.com / Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."